Жемчужины любовной русской лирики. 500 строк о любви. XIX век - Антология

Я. П. Полонский

1819—1898

Затворница

В одной знакомой улице —Я помню старый дом,С высокой, темной лестницей,С завешенным окном.Там огонек, как звездочка,До полночи светил,И ветер занавескоюТихонько шевелил.Никто не знал, какая тамЗатворница жила,Какая сила тайнаяМеня туда влекла,И что за чудо-девушкаВ заветный час ночнойМеня встречала, бледная,С распущенной косой.Какие речи детскиеОна твердила мне:О жизни неизведанной,О дальней стороне.Как не по-детски пламенно,Прильнув к устам моим,Она дрожа шептала мне:«Послушай, убежим!Мы будем птицы вольные —Забудем гордый свет…Где нет людей прощающих,Туда возврата нет…»И тихо слезы капали —И поцелуй звучал —И ветер занавескоюТревожно колыхал.

Вызов

За окном в тени мелькает   Русая головка.Ты не спишь, мое мученье!   Ты не спишь, плутовка!

Выходи ж ко мне навстречу!   С жаждой поцелуя,К сердцу сердце молодое   Пламенно прижму я.

Ты не бойся, если звезды   Слишком ярко светят:Я плащом тебя одену   Так, что не заметят!

Если сторож нас окликнет —   Назовись солдатом;Если спросят, с кем была ты,      Отвечай, что с братом!

Под надзором богомолки   Ведь тюрьма наскучит;А неволя поневоле   Хитрости научит!

Ах, как у нас хорошо на балконе, мой…

Ах, как у нас хорошо на балконе, мой милый! смотри —Озеро светит внизу, отражая сиянье зари;Белый там нежится лебедь, в объятьях стихии родной,И не расстанется с ней, как и ты, друг мой милый, со мной.Сколько ты мне ни толкуй, что родная стихия твоя —Мир, а не жаркое солнце, не грудь молодая моя!

Песня цыганки

Мой костер в тумане светит;Искры гаснут на лету…Ночью нас никто не встретит;Мы простимся на мосту.

Ночь пройдет – и спозаранокВ степь, далеко, милый мой,Я уйду с толпой цыганокЗа кибиткой кочевой.

На прощанье шаль с каймоюТы на мне узлом стяни:Как концы ее, с тобоюМы сходились в эти дни.

Кто-то мне судьбу предскажет?Кто-то завтра, сокол мой,На груди моей развяжетУзел, стянутый тобой?

Вспоминай, коли другая,Друга милого любя,Будет песни петь, играяНа коленях у тебя!

Мой костер в тумане светит;Искры гаснут на лету…Ночью нас никто не встретит;Мы простимся на мосту.

В глуши

Для кого расцвела? для чего развилась?Для кого это небо – лазурь ее глаз,Эта роскошь – волнистые кудри до плеч,Эта музыка – уст ее тихая речь?

Ясно может она своим чутким умомСлышать голос души в разговоре простом;И для мира любви и для мира искусствМного в сердце у ней незатронутых чувств.

Прикоснется ли клавиш – заплачет рояль…На ланитах – огонь, на ресницах – печаль…Подойдет ли к окну – безотчетно-грустна,В безответную даль долго смотрит она.

Что звенит там вдали – и звенит и зовет?И зачем там в степи пыль столбами встает?И зачем та река широко разлилась?Оттого ль разлилась, что весна началась?

И откуда, откуда тот ветер летит,Что, стряхая росу, по цветам шелестит,Дышит запахом лип и, концами ветвейПомавая, влечет в сумрак влажных аллей?

Не природа ли тайно с душой говорит?Сердце ль просит любви и без раны болит?И на грудь тихо падают слезы из глаз…Для кого расцвела? для чего развилась?.

Утрата

Когда предчувствием разлукиМне грустно голос ваш звучал,Когда смеясь я ваши рукиВ моих руках отогревал,Когда дорога яркой дальюМеня манила из глуши —Я вашей тайною печальюГордился в глубине души.

Перед непризнанной любовьюЯ весел был в прощальный час,Но – боже мой! с какою больюВ душе очнулся я без вас!Какими тягостными снамиТомит, смущая мой покой,Все недосказанное вамиИ недослушанное мной!

Напрасно голос ваш приветныйЗвучал мне как далекий звон,Из-за пучины: путь заветныйМне к вам навеки прегражден,—Забудь же, сердце, образ бледный,Мелькнувший в памяти твоей,И вновь у жизни, чувством бедной,Ищи подобья прежних дней!

Я ль первый отойду из мира в вечность…

Я ль первый отойду из мира в вечность – ты ли,Предупредив меня, уйдешь за грань могил,Поведать небесам страстей земные были,Невероятные в стране бесплотных сил!Мы оба поразим своим рассказом небоОб этой злой земле, где брат мой просит хлеба,Где золото к вражде – к безумию ведет,Где ложь всем явная наивно лицемерит,Где робкое добро себе пощады ждет,А правда так страшна, что сердце ей не верит,Где – ненавидя – я боролся и страдал,Где ты – любя – томилась и страдала;Но —Ты скажи, что я не проклинал;А я скажу, что ты благословляла!..

Я читаю книгу песен…

Я читаю книгу песен,«Рай любви – змея любовь» —Ничего не понимаю —Перечитываю вновь.

Что со мной! – с невольным страхомВ душу крадется тоска…Словно книгу заслонилаЧья-то мертвая рука —

Словно чья-то тень пониклаЗа плечом – и в тишинеТихо плачет – тихо дышитИ дышать мешает мне.

Словно эту книгу песенПрочитать хотят со мнойПотухающие очиС накипевшею слезой.

Поцелуй

И рассудок, и сердце, и память губя,Я недаром так жарко целую тебя —   Я целую тебя и за ту, перед кем   Я таил мои страсти – был робок и нем,   И за ту, что меня обожгла без огня   И смеялась, и долго терзала меня,   И за ту, чья любовь мне была бы щитом,   Да, убитая, спит под могильным крестом.Все, что в сердце моем загоралось для них,Догорая, пусть гаснет в объятьях твоих.

Что, если

Что, если на любовь последнюю твоюОна любовью первою ответитИ, как дитя, произнесет: «люблю»,—И сумеркам души твоей посветит?Ее беспечности, смотри, не отрави   Неугомонным подозреньем;   К ее ребяческой любвиНе подходи ревнивым привиденьем.Очнувшись женщиной, в испуге за себя,Она к другому кинется в объятьяИ не захочет понимать тебя,—И в первый раз услышишь ты проклятья,   Увы! в последний раз любя.

Последний вздох

«Поцелуй меня…Моя грудь в огне…Я еще люблю…Наклонись ко мне».Так в прощальный часЛепетал и гасТихий голос твой,Словно тающийВ глубине душиДогорающей.Я дышать не смел —Я в лицо твое,Как мертвец, глядел —Я склонил мой слух…Но, увы! мой друг,Твой последний вздохМне любви твоейДосказать не мог.И не знаю я,Чем развяжетсяЭта жизнь моя!Где доскажетсяМне любовь твоя!

Заплетя свои темные косы венцом…

Заплетя свои темные косы венцом,Ты напомнила мне полудетским лицомВсе то счастье, которым мы грезим во сне,Грезы детской любви ты напомнила мне.Ты напомнила мне зноем темных очейЛучезарные тени восточных ночей —Мрак цветущих садов – бледный лик при луне, —Бури первых страстей ты напомнила мне.Ты напомнила мне много милых тенейПростотой, темным цветом одежды твоей.И могилу, и слезы, и бред в тишинеОдиноких ночей ты напомнила мне.Все, что в жизни с улыбкой навстречу мне шло,Все, что время навек от меня унесло,Все, что гибло, и все, что стремилось любить,—Ты напомнила мне.– Помоги позабыть!

Слышу я, моей соседки…

Слышу я, моей соседкиДнем и ночью, за стеной,Раздается смех веселый,Плачет голос молодой —За моей стеной бездушнойЧью-то душу слышу я,В струнных звуках чье-то сердцеДолетает до меня.За стеной поющий голос —Дух незримый, но живой,Потому что и без двериПроникает в угол мой,Потому что и без словаМожет мне в ночной тишиНа призыв звучать отзывом,Быть душою для души.

Напрасно

Напрасно иногда взывал он к тени милойждал – былое вновь придет и воскреситВсе то, что мертвым сном спит, взятое могилой,Придет – и усыпит любви волшебной силойТу жажду счастья, что проснулась и – томит.

Напрасно он хотел любовь предать забвенью,—Чтоб ясный свет ее, утраченный навек,Не раздражал его, подобно впечатленьюПотухшего огня, который красной тенью,Рябя впотьмах, плывет из-под усталых век.

Напрасно он молил, отдавшись страсти новой:– Хоть ты приди ко мне с улыбкой на устах!Чтоб с новой силой мог я к старости суровойНа голове пронесть вражды венец терновыйИ крест – тяжелый крест на слабых раменах.

Любовь не шла к нему, как месяц из тумана.Жизнь в душу веяла, как ветер в зимний день.Сильней час от часу горела в сердце рана,—Но в новом образе в мир мрака и обманаНе возвращалася возлюбленная тень.

Холодная любовь